31 августа, накануне вступления в силу закона о защите авторских прав в Интернете, в “РИА Новостях” его на тематическом круглом столе обсудили представители власти и сетевой общественности. Главные разногласия сторон заключаются в том, что в Госдуме изначально обсуждался один законопроект, а принят был в итоге совершенно другой, да еще и ни одна из этих редакций не учитывает успешного мирового опыта правоприменения в данной сфере.
Суть закона разъяснил член Комитета Совета Федерации по науке, образованию, культуре и информационной политике Руслан Гаттаров. В настоящий момент определено, что заявки от людей или юрлиц, которые считают, что их права нарушены, принимает пока один-единственный суд в стране (Московский городской). К заявлениям при этом прикладываются документы, подтверждающие правообладание. (Можно ли это сделать в электронном виде, сенатор сказать затруднился.) Далее в течение некоторого времени суд принимает решение об обеспечительных мерах — о блокировке контента на определенных ресурсах на 15 дней. Распоряжение об этом поступает в Роскомнадзор, который в течение трех рабочих дней уведомляет хостинг-провайдера, который должен в течение одного рабочего дня должен убрать неправомерно размещенный контент со своего сайта. Если этого не происходит, то Роскомнадзор через оператора связи данный контент блокирует. После этого, если в течение 15 дней правообладатель не подает исковое заявление в суд, то блокировка снимается.
Тут стоит отметить, что в теории такую блокировку можно осуществлять по URL, и тогда недоступной станет только конкретная сетевая страница (даже не весь сайт), но на практике, как и в случае с так называемыми “черными списками Рунета”, блокировка преимущественно происходит по IP-адресам, из-за чего недоступными могут становиться целые группы сайтов, в том числе и совершенно безвинные.
По признанию г-на Гаттарова, между первым и вторым чтением в тексте законопроекта появились серьезные изменения. Если изначально речь шла об интеллектуальной собственности вообще, то к финальной редакции для регулирования была оставлена только видеопродукция (кино, ТВ и пр.). Как утверждает сенатор, если бы данной корректировки не произошло, то и Мосгорсуд, и Роскомнадзор могли бы просто захлебнуться в потоке поданных заявлений. Так что для начала решили провести эксперимент с очень небольшой с точки зрения правоприменения области. Остальные корректировки можно считать не столь серьезными (привязка сроков реагирования к рабочим, а не календарным дням и пр.).
По мнению г-на Гаттарова, часть вопросов все же остались не закрытыми, и главная потенциальная поправка к закону, которая представляется ему крайне актуальной, должна касаться того, что если правообладатель в течение вышеупомянутых 15 дней не подаст заявление в суд, то за неправомерную блокировку контента на него нужно накладывать очень серьезные штрафы — не через суд по иску потерпевшего, а автоматически.
Комментируя выступление сенатора, известный блогер Антон Носик заявил, что в рассказе г-на Гаттарова есть чудовищная нестыковка, которую невозможно объяснить без подлинной истории принятия закона. А заключается она в следующем. Долгое время в недрах Минкульта готовился и разрабатывался некий законопроект, а потом некие лоббисты киноиндустрии встретились, проплатив свою аудиенцию, с Владимиром Путиным в Сочи, и за один день родился совершенно другой законопроект, который до этого никто не видел, не согласовывал и не обсуждал, и автор его по сути не известен.
При этом, как можно было понять г-на Носика, несовершенными и нежизнеспособными он считает оба законопроекта, потому что они были созданы без учета успешного опыта наших зарубежных коллег, на которых стоило бы равняться. (Интернет мы ведь тоже не изобретали, а удачно заимствовали.) Например, никто не станет спорить, что в США авторские права соблюдаются лучше, чем в России, и там уже в течение 11 лет действует тематический закон, в котором прописана процедура, снимающая проблему загруженности судов всяким вздором. В США ущемленный правообладатель сначала обязан попытаться вступить в отношения с нарушителем и попросить его убрать свою интеллектуальную собственность с его сайта. После этого в 99,9% случаев проблема решается сама собой — контент исчезает. Суд разгружается примерно в 1000 раз. Г-н Носик уверен, что в России сейчас не прописана схожая процедура только по той причине, что закон принимался не с позиции здравого смысла, а под действием лоббистских сил.
Заявления г-на Носика, наверное, можно было бы расценивать, как сугубо частное мнение, основанное на слухах и домыслах, однако г-н Гаттаров основные аспекты речи блогера неожиданно подтвердил. Принятый закон действительно появился в последний момент, и президент накануне этого действительно встречался с представителями киноиндустрии. Другой вопрос, что, по мнению сенатора, “лоббисты” привели весьма разумные и веские аргументы, которые до этого, по всей видимости, учтены не были, а следовательно и новая редакция получилась весьма адекватной.
В завершение можно привести слова г-на Гаттарова, который призывает общественность пока слишком строго не судить новый закон (не рассуждать о том, какой он страшный и глупый), а подождать (хотя бы в течение месяца) первых результатов его действия. К тому же, по уверению сенатора, над этим процессом будет осуществляться строгий общественный контроль, например, в лице РАЭК, которая сейчас создает ресурс для мониторинга правоприменения.
