В Герцеговине и Боснии — кровавые беспорядки. Страна — кандидат на вступление в ЕС — подписала Соглашение об ассоциации с Евросоюзом восемь лет назад, в 2008 году, раскрыв свои рынки. Теперь экономика развалена. Официальная безработица среди трудоспособного населения в Боснии и Герцеговине — 27,5%, неофициальная — 44%. Причина протеста — нищета. Основные участники беспорядков — рабочие, и это уже серьезно. Денег им не платят нигде — ни на производстве, ни за участие в митингах.
Жители Сараево едут в центр города посмотреть, вот что он превратился. Реагируют спокойно — здесь привыкли к соседству с развалинами. Фотографируют и, кажется, совсем не удивляются, что дом, в котором после боснийской войны первой половины 90-х разместилась власть нового государства, простоял с целыми стеклами меньше 20 лет.
В уличных беспорядках, охвативших половину страны, кроме Республики Сербской, пострадали не меньше 200 человек. Сараево загорелось не сразу. Началось 5 февраля во втором городе Боснии-Герцеговины Тузле, где было объявлено о закрытии нескольких крупных предприятий, которые были недавно приватизированы и которые инвесторы решили их обанкротить.
Гнев рабочих вылился в разгром городской администрации, и их почин был повсеместно поддержан. В столице около тысячи молодых людей, вооружившись камнями, зажигательной смесью и примером Евромайдана, отправились штурмовать правительство. Полиция отбивала атаку с помощью резиновых пуль, газа и водометов.
Внутрь их не пустили, но несколько файеров залетели в разбитые окна. Администрация кантона Сараево выгорела почти целиком, здание правительства пострадало меньше, но у его стен снова бурлит толпа с недобрыми намерениями. Вместе с работой у этих людей отняли и возможность для цивилизованного протеста: они даже бастовать не могут — у них каждый день воскресенье.
"Предприятия куплены, проданы, уничтожены, на их месте строят торговые центры. А рабочие выгнаны на улицу — без прав, без пенсии, у них нет ничего", — возмущены жители Сараево.
Когда-то здесь был завод, а теперь — торговый центр, где можно купить немецкий пылесос или корейский телевизор, а боснийского, может, никогда и не будет — все расклевали и продали, что не смогли предали. Оно теперь врастает в землю. Зато уже много лет — ассоциация с Евросоюзом, хотя студентка Эна Хасанович что-то ее не ощущает.
"Может, Евросоюз и помогает, но мы об этом мы ничего не знаем. Мы не имеем информации о деньгах, которые получаем от Евросоюза, и как они потрачены. Что пошло на образование, сколько пошло на социальные программы и создание новых рабочих мест, мы не знаем", — вздыхает Эна.
А им и надо знать все, ведь в этом году только заявку на вступление в ЕС можно подать, а примут лет через семь, не раньше. К этому времени поляна будет окончательно зачищена. Останется дешевая рабочая сила и такие, как лавочник Решад Кобияк. Его производство инвесторов не интересует.
"Кто у нас тут скупает производство? Турецкие, немецкие, французские фирмы, в основном за очень маленькие деньги, и, конечно, они ничего не вкладывают", — рассказал Решад.
Он торгует работами по металлу. Есть вазочка из гильзы для крупнокалиберного пулемета. Симпатичные и страшноватые вещицы, напоминающие о том, как сербы и хорваты, православные, католики и мусульмане истребляли друг друга в этом самом городе. В любой момент кто-то, как на киевском Майдане, может выкрикнуть здесь националистический лозунг, ведь они едва научились жить в мире.
Ожидается, что 10 февраля правительство соберется на экстренное заседание. Однако, судя по высказываниям отдельных министров, ему особо нечего предложить людям, кроме отдельных обещаний светлого будущего в Евросоюзе, которого боснийцы — совершенно ясно — устали ждать.
