Выступление Путина в Мюнхене на международной конференции по безопасности рискует превратиться в историческое событие. Слово «рискует» тут вполне уместно: ассоциации со временами холодной войны возникли одновременно и в России, и на Западе. По сути Путин не произнес ничего нового – в разных ситуациях и в разных форматах все это уже неоднократно им высказывалось. Впечатление произвело не содержание речи и даже не формулировки, часть которых явно вышла за формат протокола, а та страстность, с которой российский президент говорил о наболевшем и обличал присутствующих.
Путин сделал то, что в респектабельном клубе мировых держав делать не принято: выказал претензии прямо, без обиняков, почти что силой вовлекая в дискуссию сидевших в зале министров. Реакция западной прессы оказалась предсказуемой. О «русском медведе», который пробудился и готов теперь съесть всех тех, кто последние годы заботился о нем, как о человеке, не написал разве что ленивый.
Совсем другое дело политики. Политики не верят в эмоциональные срывы других политиков. Политики не удивляются словам об однополярном мире, осознавая, что именно в таком мире они сегодня и живут. Политики не отмахиваются от обвинений в строительстве систем ПРО, зная, кого эти космические системы «подставляют» на земле.
Европейские политики (имеются в виду страны «старой Европы» – Польша и некоторые другие европейские сателлиты США здесь не в счет) предпочли отмолчаться. Понятно, что они раздражены: их поучает представитель страны, которая 15 лет назад сама не знала, удастся ли ей вообще выжить. В то же время, политики той же Германии и без Путина хорошо осознают свои растущие противоречия с США как внутри Североатлантического альянса, так и по вопросам мировой стратегии.
Не случайно также, что и глава Пентагона Роберт Гейтс, и его европейские коллеги позитивно оценили слова Путина об обеспокоенности Россией ситуацией с «ядерным досье» Ирана. Не случайно все тот же Гейтс высказался в том духе, что США действительно многие десятилетия боролись за демократию в мире силой, но в последнее время – «не очень успешно, и тут придется что-то менять».
Высокая планка антиамериканизма, взятая президентом России во время мюнхенского выступления, вполне могла стать следствием целой цепи глобальных действий и локальных «недоразумений», странно выглядящих на фоне деклараций об российско-американском партнерстве. На днях прозвучало заявление Госдепа по делу Ходорковского, затем шеф Пентагона чуть ли не причислил Россию к «оси зла», поставив ее в одном ряду с Ираном и Северной Кореей. Затем Вашингтон объявил о своих планах разместить ядерные компоненты в Польше и Чехии. Плюс дело об убийстве Анны Политковской. Плюс отравление Литвиненко…
Возможно, Путин счел происходящее достаточным для того, чтобы объясниться на людях. Конечно, кое-что из перечисленного можно было бы отнести на счет недопонимания или даже «трудностей перевода». Так, Роберт Гейтс упомянул Россию в связи со «странами-изгоями» в несколько иной тональности, чем это было представлено в том числе и в отечественных СМИ: «Нам нужен полный спектр военных возможностей, в том числе наземные боевые силы для борьбы с большими армиями, а также гибкие подразделения для специальных операций по борьбе с терроризмом. Мы не знаем, что может развиться в таких местах как Россия, Китай, Северная Корея, Иран или где-то еще», – сказал Гейтс в Конгрессе. Справедливости ради стоит отметить, что Китай (как и Россию) США, конечно, к «странам-изгоям» или к своим явным врагам не причисляют. Поэтому его пассаж можно списать на то рвение, с которым глава Пентагона отстаивает в Конгрессе рекордный по объемам военный бюджет.
В то же время есть и другое. На этой неделе все тот же Гейтс заявил во время своего пребывания в Испании, что система ПРО, развертываемая США в Европе, «слишком мала и не направлена против России». На прямой вопрос – готов ли Вашингтон подписать соглашение, которое обязывало бы его не использовать эту систему в качестве оружия против России, — Гейтс, пишет британская The Financial Times, ответил: «Не знаю, насколько это было бы правильно».
Была ли у Путина цель столкнуть лбами европейцев и американцев? Не исключено, учитывая тот факт, что в его полуторачасовой речи практически не было критики ЕС. Однако выводы западных СМИ о том, что теперь, после путинских «угроз», Европа и США «сплотились как никогда», далеки от действительности. Вне зависимости от отношения к Путину в частности и к России в целом, большинство европейцев недовольны гегемонией США в глобальной политике. Кроме того, Европа в связи с актуализацией энергетической темы испытывает определенный дискомфорт от все еще не упорядоченной системы транзита российских энергоресурсов на Запад. Не более того: о какой-то реальной угрозе с Востока там никто не думает. На деле это значит, что «угроза» со стороны Москвы вряд ли способна так сплотить, скажем, Германию и Францию с США, чтобы они в одночасье позабыли о своих разногласиях.
Так что холодная война, о которой заговорили на всех континентах после мюнхенской речи Путина, – в данной ситуации не более чем оборот речи. А сам Путин не претендует на лавры Уинстона Черчилля с его фултонскими тезисами 1946 года.