Чернин А. Наша музыка: Первая полная история русского рока, рассказанная им самим. – СПб.: Амфора, 2006. – Серия «Стогоff project»
Серия «Стогоff project» продолжает радовать читателя броской черно-желтой обложкой и обилием фотографий. На этот раз героями снимков и, разумеется, самой книги, стали лидеры и участники известнейших отечественных рок-групп.
Книга Ботаника Чернина – внушительный том в 600 с лишним страниц, сделана на основе программы «Летопись», выходившей на «Нашем радио» в 2003-2005 годах. Каждая передача посвящалась истории создания какого-нибудь легендарного рок-н-ролльного альбома. Отличная, между прочим, была передача. Очень стильная, содержательная и полноценная. Особенно хорошо удался зачин, идея которого не оригинальна, но чрезвычайно уместна: перед тем, как рассказывать о рок-легенде, прокручивались фрагменты попсы, доносившейся из радиоприемников в год создания альбома. Чувство избранности и приобщенности радиослушателю было обеспечено.
Книга, в отличие от передачи, построена по хронологическому принципу и охватывает развитие рок-музыки с 1979 (альбом «Маленький принц» «Машины времени») по 2000 год. В соответствии с концепцией «Нашего радио» («все лучшее в нашей музыке сегодня»), в книгу (как и в передачу) вошли материалы о группах «Мумий Тролль», «Сплин», «Ленинград» и др., позиционируемых как «новый русский рок-н-ролл». Что весьма спорно.
Бесспорно другое: русский рок исчерпал себя. Это банальное утверждение не требует пояснений. Летопись, как письменная фиксация исторических событий, создается лишь тогда, когда события стали историей. То есть перестали иметь место в современности.
Но интересно другое: исчезновение андеграундной музыки, с ее особой тематикой и накалом, произошло почти одновременно во всем мире. Это только нам кажется, что виновата перестройка, распад Союза и экспансия рыночной экономики. Ничего подобного не было в Европе, и тем не менее музыкальная жизнь там круто изменилась в 90-е годы. Есть смысл говорить о поколенческом импульсе и абсолютно новой эпохе.
Горохов А. Дыра, прикрытая глянцем. – М.: Ад Маргинем, 2007
Автор этой книги – леворадикальный журналист, пишущий о музыке. Андрей Горохов проживает в Кёльне. С 1996 г. он работает на радиостанции «Немецкая волна», в настоящее время ведет еженедельную программу «Музпросвет». Регулярно печатается в русских и немецких периодических изданиях. В 2003 г. издательство «Ад Маргинем» выпустило его книгу «Музпросвет». Вот что он пишет о работе с издательством и заодно о своем журналистском кредо: «Я и сам полагаю, что музыка в моих текстах – не главное, главное – поиск точки зрения, усматривание далеких связей и аналогий, а также поиск языка, на котором можно формировать какие-то мысли, в свою очередь имеющие общекультурное значение, а не только сугубо музыкальное. Потому я изумлялся, что встретил людей, настолько близких мне в оценке смысла писания».
Брошюра «Дыра, прикрытая глянцем» представляет собой тотальную критику современной музыки и ее окружения. Кризис проявляется во всех областях – в звукоиндустрии, музыкальной журналистике, мейнстриме и электронике. Автор доказывает свой тезис толково и убедительно, с цифрами, фактами и экспертными оценками в руках. И при этом – необыкновенно эмоционально и ярко, так что цитировать можно абзацами.
Основная мысль такова: в музыке, начиная с 90-х, не появляется ничего нового благодаря, с одной стороны, изжившей себя политике крупных концернов, добивающихся сверхприбылей за счет выжимания соков из звезд-временщиков и нелепо борющихся со свободным обменом mp3-файлами в Интернете. А с другой – благодаря легкости производства самой электронной музыки. В самом деле, на отрывая задницы от собственного стула, любой мало-мальски продвинутый юзер может писать музыку, пользуясь богатым музархивом прошедших лет, заботливо сохраненным в mp3-формате. На смену музыкантам пришли сонграйтеры, и их – как грязи.
Компьютер становится общедоступной семплирующей машиной. Однако, поскольку любая семплирующая программа ограничивает пользователя не только своими возможностями, но и способами их актуализации, музыкант не может добиться оригинального звучания. Вывод, к которому Горохов обречен прийти, вполне предсказуем: настоящая инструментальная музыка по определению богаче звуком и его интерпретациями, чем электронная.
Но инструментальная музыка – гитарный рок андеграунда – исчезла примерно к 1995 году, поскольку «перестала быть естественным способом самовыражения неприклеившегося к социуму молодого человека». Исчезла, потому что исчерпала себя питавшая ее оппозиция, фундаментальный конфликт, порожденный стремлением общества вмешиваться в процесс самоопределения личности. Личность, между прочим, получила нынче невиданную степень свободы, поскольку сфера принуждения оказалась ограниченной, условно говоря, офисом, или сферой социальной активности. Вне офиса, в личной жизни человек свободен. Он может слушать что угодно, спать с кем угодно и делать тату или пирсинг на самых интимных местах. Общество дотуда не дотягивается. Поэтому нет смысла протестовать. Никто ведь на заставляет тебя стричься или снимать джинсы. Да хоть в трусах ходи – только не на работу.
А еще современный молодой человек любит самовыражаться. Например, пишет тексты. Или стихи сочиняет. Или музыку. Электронную, разумеется, ведь это так просто. Нажал клавишу – звучит! Нажал другую – опять звучит! И сама собой, невзначай этак, возникает супероригинальная мысль: а не спеть ли мне песню о любви?..
«Теперь каждый думает, что он тоже это умеет, он тоже это понимает, это на самом-то деле проще простого, – говорит кельнский музыкант Феликс Рандомиц. – Ты можешь опубликовать свой вялый и запутанный хлам, можешь выступать с ним на концерте – и никто не ставит вопроса о том, какой из тебя композитор, какое представление об эстетике звука у тебя есть, вообще, понимаешь ли ты, какие звуки и музыкальные пассажи ценны и интересны, а какие – нет?»
Свобода оказалась связана с отсутствием строгих эстетических критериев. И это вполне объяснимо, ибо главная цель продукта – продаваемость, а какая же продаваемость у того, что запрещено? Тут можно и об эстетике поспорить.