Зачем нам "олбанский" язык?

В последнее десятилетие русский язык попал под влияние английского языка, точнее – его американской версии. Удивляться тут нечему: все Интернет-технологии связаны с английскими терминами. Сказался и эффект от либерализации. Я не думаю, что наплыв англицизмов повлияет на русский словарь. Дело просто в моде. Об этом я рассказал в книге «Языковой вкус эпохи». Была блузка «хлопчатобумажной» – превратилась в «коттоновую», «встреча в верхах» стала «саммитом», а привычное слово немецкого происхождения «бутерброд» заменено биг-маком. Что от этого изменилось? Ничего. Сейчас, на мой взгляд, влияние англицизмов в русской речи ослабевает. Язык – это только механизм, предназначенный обслуживать общество, т.е. нашу жизнь, наш менталитет. Если мы хотим говорить о музыке и поэзии, о достойной жизни, о процветании науки и экономики, то язык даст нам соответствующие слова. Если же нас больше интересует, кто кого ограбил или кто с кем развелся, то язык обслужит и эти интересы. Скажем, в русском словаре есть, по крайней мере, 40 слов, характеризующих женщину, особенно с мужской точки зрения: красивая, милая, обворожительная, соблазнительная и пр. Но, если судить по некоторым нашим газетам, то все возможные эпитеты укладываются в слово «сексапильная». Кто же виноват? Точно – не язык! Существует мнение, что логический по природе русский язык устремился к аналитизму. Я так не думаю, хотя и можно заметить точечные проявления аналитизма: растущее число сокращенных слов, или тот факт, что мы перестаем склонять числительные. Но это – частности, не затрагивающие грамматический строй. При всей своей восприимчивости и общежительности русский очень однороден, удивительно монолитен в пространстве и во времени. Трудно назвать другой язык, который бы на такой колоссальной территории, от Атлантики до Тихого океана, сохранял бы полную взаимопонимаемость своих диалектов. В наше время наблюдается явление, представляющее интерес для лингвиста: в Интернете практикуется некий «ломаный» язык, на котором общаются молодые люди, так называемый «олбанский» язык. «Это ужас, это – гибельно!» – говорят мои коллеги. Если же спросить тех, кто использует «олбанский» язык, то они ответят: «Это не мы дурни. Это вы не знаете элементов русского языка, и в частности, того, что существуют омонимы, что безударное «о» произносится в речи как «а». Поэтому под «олбанским» мы имеем в виду не язык албанцев, а наш родной, русский, но – своеобразный». Это явление можно интерпретировать очень интересно. Несомненно, идет стихийный поиск новых возможностей орфографии. Ныне действующий свод правил орфографии и пунктуации, утвержденный в 1956 году, перестал удовлетворять молодежь. Она и выдумала своеобразную лингвистическую игру, построенную на эпатаже – «смеховую лабораторию опробования возможностей языка», как выразился один лингвист. Молодые люди сознательно нарушают правила и пишут «привед», а прочтется-то все равно «привет». Они ведут любопытный поиск, отрицая существующие правила. Может быть, действительно, многое можно пересмотреть безо всякой потери для языка? Например, пишем – «цыпленок», «цирк», но произношение – одинаково твердо. Вполне можно упростить, исключив «и» после «ц». Позволю себе сравнить правила орфографии и пунктуации, скажем, с правилами дорожного движения. Незнание последних может привести к трагедии. А правила орфографии? Если кто их не знает, то над ним разве что посмеются. В то же время правила дорожного движения, при желании, можно выучить и за неделю. А вот правила орфографии и пунктуации у нас учат 10 лет и все равно знают скверно. Пора задать вопрос: в чем тут дело? Видимо, что-то мешает их усваивать? «Олбанский язык» как раз и указывает на то, что идет поиск более рациональных правил. Языковая норма сегодня, несомненно, расшатана, а граница между книжным и разговорным языком стала более проницаемой, транспарентной. Но здесь нет ничего страшного – больше вариативности не помешает! Я – за естественное развитие языка. В лингвистике есть такое понятие как гиперкорректность. Многие поколения русских людей привыкли к тому, что знание языка – это знание правил письма, орфографии и пунктуации. Само понятие грамотности у нас на 90% связано с тем, умеет ли человек правильно писать, расставлять запятые. И очень мало людей, которые слово «грамотность» понимают как умение красиво и ясно говорить, логично сочетать слова, убедительно строить речь. Мы привыкли к тому, что настоящий язык – книжный, а живой разговорный – вторичен. И опять вспоминается Пушкин, сказавший: «Русскому языку надо поболе дать воли, чтобы развивался он сообразно законам своим».