Россия — заводам
Немало перспективных товарных групп осталось в машиностроении. Правда, если речь идет о продукции с максимальной добавленной стоимостью, то самыми крупными ее потребителями являются не Европа или США, а страны СНГ, Африки, Латинской Америки и Ближнего Востока. Именно туда в первую очередь уходят грузовики, бульдозеры, тракторы, аппараты для дуговой сварки, телекоммуникационное оборудование, насосы, парфюмерия и лекарства. Этим довольствуются те производители, которые не могут рассчитывать на благосклонность европейских покупателей. Наши легковые автомобили проигрывают войну с иномарками на внутреннем рынке, но это не мешает АвтоВАЗу продавать 20% своих машин и машинокомплектов в Алжир и Египет.
«Это не завоевание новых рынков, а возврат туда, где СССР присутствовал десятилетиями,- говорит Юрий Корольков.- После развала СССР эти рынки были брошены и быстро заполнились другими поставщиками. Теперь мы постепенно возвращаем их назад».
Успешно уходит за рубеж железнодорожный транспорт — на $500 млн ежегодно. Как рассказал Олег Кузнецов, этот сегмент сейчас растет за счет инновационной техники. Так, «Метровагонмаш» успешно продает в Восточную Европу рельсовые автобусы — вариант скоростной легкой электрички, пригодной для неэлектрифицированных дорог и относительно коротких расстояний. Автобусы и мотопоезда «Метровагонмаша» сейчас эксплуатируются в Венгрии и Чехии.
Еще один островок роста — кухонные плиты и отопительные печи. Вывоз этих бытовых товаров с 2001 по 2005 годы вырос в семь раз, составив сегодня почти $100 млн. Закупают их Казахстан, Украина, Литва и Ирак. Сработали старые экономические связи, ведь СНГ и Балтия считаются традиционными рынками для сбыта товаров made in Russia. К слову, эти же страны часто играют роль перевалочных пунктов: из Литвы и Украины российские товары попадают в Центральную и Восточную Европу, из Казахстана — в Китай.
Отечественное станкостроение давно растеряло конкурентоспособные позиции. Тем не менее стремительно развивается узкий сектор станков для лазерной резки, сварки и маркирования. Объем этого экспорта составляет сейчас всего $70 млн, но за 2001—2005 годы он вырос в целых 14 раз. Множество ноу-хау и патентов в области лазерной техники, а также дешевизна оборудования по сравнению с европейскими аналогами — главная причина успеха. Например, компания «Центр лазерных технологий», запатентовавшая оригинальную методику лазерного маркирования ювелирных изделий, за несколько лет обзавелась солидной клиентурой из числа ювелирных фабрик в СНГ и Восточной Европе. Россия — будущему
«Здорово, конечно, шить валенки и продавать их в Канаду,- иронизирует Павел Кружилин, партнер компании «Стратегика».- Но по-настоящему серьезным экспортным потенциалом обладают лишь высокие технологии».
В хай-тек не нужно ничего производить: миллионы и даже миллиарды долларов зарабатываются, к примеру, на проектировании электронных компонентов, а делать чипы, платы и устройства именно в России необязательно. Неплохие деньги можно получить на написании софта для программируемых чипов, предназначенных для потребительской электроники, телекоммуникационного оборудования — ведь именно софт определяет потребительские свойства «железа».
Ростки новых экспортных тенденций появились давно. Немало отечественных инновационных фирм успешно работают на экспорт. Например, компания «Спирит», разработчик софта для звуковых процессоров, полностью ориентируется на экспорт, выполняя заказы Texas Instruments, Samsung, Toshiba и других грандов. По оценкам ее директора Андрея Свириденко, компании принадлежит 40% мирового рынка софта для обработки звука. Другое дело что сам этот рынок карликовый: его объем не превышает $30 млн. В весьма узкой нише — программного обеспечения для сжатия видео- и аудиосигналов — работает и томская компания «Элекард». Она поставляет свой мультимедийный софт в 55 стран, причем некоторые из продуктов «Элекарда» считаются лучшими в мире. Однако оборот компании при всех ее заслугах не превышает $7 млн — больше из этого рынка просто не выжать.
Весьма ограничен пока и российский «железный» ИТ-экспорт. В частности, за рубеж продается половина продукции нашего крупнейшего чипмейкера — «Ангстрема». Он не может конкурировать с американскими и китайскими производителями по технологическому уровню: в мире современной топологической нормой являются 0,13—0,35 мкм, а наши заводы способны делать лишь микросхемы с «толстыми» проводниками в 0,8—2 мкм, которые сегодня уже мало кто выпускает. Но именно в этом и оказалось конкурентное преимущество отечественных чипмейкеров. «Толстые» чипы применяются в калькуляторах, часах, микроволновках. Чипы «Ангстрема», например, охотно закупает японская компания Casio.
Вообще, как объяснил Геннадий Красников, генеральный директор «Микрона» (завод микросхем, входящий в концерн «Ситроникс»), топологический размер — не единственный показатель, по которому нужно судить о качестве чипа. Очень важны надежность, температурные параметры. Наши микросхемы — дешевые и супернадежные — до сих пор применяются в энергомашиностроении многих стран.
Однако эти самые ростки высокотехнологичного экспорта пока так и не вышли из зародышевого состояния. Собственных «интелов» в России еще не вырастили, процветают отдельные компании и ниши.
Настоящий прорыв, по мнению Павла Кружилина, произойдет лишь тогда, когда наши компании смогут создать новые мировые стандарты и «придумать» новые рынки. Павел Кружилин приводит в пример американскую компанию Broadcom, которая заработала миллиарды, создав спецификацию стандарта на кабельные модемы и добившись принятия ее в качестве отраслевой нормы. Чипы и устройства по этому стандарту делают другие, а прибыль получает Broadcom. «Это даже не софт, а методичка, и таких «методичек» в России десятки. Просто они не имеют выхода на внешние рынки»,- говорит Павел Кружилин.
Симметричный ответ
Российские производители могли бы поставлять за рубеж значительно больше товаров. Но у них на пути слишком много барьеров. Извечные мучения экспортеров с возвратом НДС — избитая тема. Важнее другое: в той же Европе нашим приходится играть на чужом поле и по чужим правилам.
Россия входит в лидирующую десятку стран, против которых было принято максимальное число антидемпинговых мер и заградительных пошлин (на первом месте, как водится, Китай). Металлопрокат, удобрения, бесшовные трубы, ДСП, бумажно-беловые товары, фольга, молочная продукция — список отечественных товаров non grata весьма обширен. Так, рулонную бумагу (по сути, сырье) в Европе закупают охотно, но на офисную бумагу установлена драконовская пошлина почти в 100%. Стоит российскому производителю «откусить» небольшую долю местного рынка, как начинается антидемпинговое расследование. В результате всех заградительных мер, по разным оценкам, страна теряет до $20 млрд экспортной выручки в год.
Осложняют жизнь экспортеров и жесткие сертификационные требования, санитарные нормы и прочее. Юрий Корольков приводит в пример одного из российских разработчиков компонентов для телевизионных антенн. Почувствовав интерес к своим изделиям на Западе, компания решила организовать производственную площадку в Финляндии — поближе к потенциальным заказчикам. Проект этот длится два года и все еще далек от завершения: нужно сертифицировать и производственный процесс, и сами изделия.
По этому поводу приходит на память курьезный случай: несколько лет назад США решили заблокировать ввоз в страну швейцарского сыра и приняли новые «сырные» стандарты, в которых регламентировался даже размер дырок. Швейцарский сыр по параметрам не прошел.
Еще один важный аспект проблемы: сегодня подавляющее большинство западных тендеров на поставку оборудования требует, чтобы у производителя имелись центры технического обслуживания на местах. Именно из-за этого условия, говорит Юрий Корольков, срываются экспортные планы наших поставщиков комбайнов и тракторов. Продукция хорошая, но денег на создание сервисных служб и складов запчастей нет. По силам выполнить это требование лишь крупным компаниям, таким как «Метровагонмаш», который для обслуживания рельсовых автобусов создал собственный сервис в Венгрии. Правда, на это ушло больше года и несколько миллионов долларов.
Возить из России дорого и хлопотно, резюмирует Дмитрий Мирошников, президент компании «Натэкс», выпускающей оборудование для сетей телефонной связи и передачи данных. Поэтому экспортеры ищут обходные пути. Так, «Натэкс» умудряется продавать за рубежом более 30% своей продукции благодаря тому, что договорилась со швейцарским партнером FlexDSL о производстве своих модемов и других устройств на его заводах. Получается, что продажи идут уже из Швейцарии.
Еще более радикально решил ту же самую проблему российский высокотехнологичный концерн «Ситроникс», «дочка» АФК «Система». Он просто купил двух производителей телекоммуникационного оборудования — заводы Strom Telecom в Чехии и Intracom в Греции.
А вот производитель приборов ночного видения «Катод» вообще никогда бы не нашел дорогу на международные рынки, если бы не партнер — Newcon Optic. Эта канадская компания, основанная выходцами из России, задалась амбициозной целью войти в пятерку мировых лидеров в области производства таких приборов. И «Катод» оказался подходящим партнером: качество биноклей было чуть хуже, чем у западных конкурентов, зато они были легче и стоили дешевле. Канадцы взяли на себя раскрутку и сервис приборов «Катода», которые стали продаваться за рубежом под маркой Newcon Optic. В результате марка завоевала 10% мирового рынка приборов ночного видения.
Этот пример показателен: как считает Юрий Корольков, компании, основанные выходцами из России,- главные двигатели отечественного несырьевого экспорта.
Юлиана Петрова.
